Анклавы в аду. Встречный прорыв - Страница 14

Но наши треволнения оказались напрасными — четверка в составе полковника, Саламандра, Говоруна и старлея Малченко добралась до места назначения без приключений.

За старшего в лагере остался Тушканчик, да и просто опытного народу там хватало, так что за сохранность наших транспортных средств ни я, ни Удовиченко не опасались. К тому же даже у бредунов существовали свои неписаные, но довольно строго соблюдаемые правила, например — на стоянках они не грабили. Точнее, не то чтобы совсем не грабили, но нападение на табор или караван, разделивший с тобой одно место стоянки, считалось делом бесчестным, на которое могут пойти только полные отморозки.

— Ну, орлы, как пар? — громко спросил полковник, едва войдя в дверь.

— Зашибись, Бармалей! — не менее громко ответил Верстаков.

«Бутафорили» мы по полной, например, в руках у шедшего последним Тушканчика была корзинка, из которой торчали горлышки древних бутылок из-под виски — очень популярной тары при продаже самогона практически во всех краях. До сих пор во время «мародерских» рейдов многие из наших прихватывали их, если находили. Не сказать, что очень прибыльный товар, но за полсотни винтовых бутылок «деревенские» мешок картошки дают. Конечно, никто из нас напиваться не собирался, но для сторонних наблюдателей все выглядело вполне логично — компания «крутышей» районного масштаба решила оттянуться в бане. А что от «девочек» отказались — так это до поры до времени. Погреются, примут на душу населения — и ласки захочется, как пить дать.

Да и шли ребята шумно — только что похабных частушек не пели, а так и в голос ржали, и шутили. Я лично их и без предупреждения по рации метров за сто засек.

Иван аккуратно закрыл за собой входную дверь, щелкнул замком и тут же для страховки накинул на ручку отрезок «пятнихинской струны» — тонкого шнура из конского волоса с сердцевиной из тонкой проволоки. Замок здесь на входной двери был накладной, так что Ваня довольно успешно закрепил «струну» — теперь, даже если замок и откроют без нашего ведома, быстро войти у противников не получится. «Магическую веревку» и ножом не в раз перережешь, а порвать ее можно, только если дверь машиной сдергивать будут.

— Андрей, — обратился полковник к Верстакову, — бери Малченко и ребят, — кивок в сторону Саламандра и Тушканчика, — и в темпе мыться! А мы пока с Ильей Васильевичем вопросы порешаем. Но вначале от насекомых избавься!

— Иван не пойдет, — отрезал я, с удивлением глядя на то, как капитан достал из небольшой сумки незнакомый мне прибор, вставил в него необычную антенну в форме кольца и пошел вдоль стены, водя этим устройством вдоль нее.

«Это что же, они „жучков“ опасаются?» — изумился я, а вслух спросил:

— Не перебор?

— Привычка, но в данных условиях не помешает. Место нам насквозь незнакомое, так что пару минут обождем, — Удовиченко показал на диван, присаживайтесь, мол.

Я последовал приглашению, а Мур выудил из корзинки «квадратную» бутылку с чёрной с золотом этикеткой, поставил на стол:

— Морсик пейте, господа хорошие, — прокомментировал он свои действия, после чего преспокойно уселся рядом со мной.

— Сергей Сергеевич, о чем вы хотели поговорить?

— Мне один из бойцов сказал, что вы в Черниговской воздушно-десантной служили, так?

— Было дело, — не стал отпираться я от очевидного факта, — но давно.

— Полковника Бахтарова знаете?

— Да, только он тогда старлеем был.

— И что же, с двадцать шестого года вы ни разу не встречались?

«Да, неплохо вы к поездке на Север подготовились, господа югороссы. И откуда только информацию добыли?» — оценил я степень информированности собеседника.

— Отчего же, встречался. Но для меня он навсегда капитаном останется, а я для него Илюшкой-Занозой, — неискренность в таких вот безобидных с первого взгляда разговорах хорошо чувствуется, так что лучше не обманывать, тем более что смысла особого нет.

— Это понятно, но я с Александром Георгиевичем так близко, как ты, не знаком… Впрочем, не о том сейчас речь. Тебе, Илья, про экспедицию Бахтарова что известно?

Вот тут я откровенно напрягся — Сашина «поездка» в Западную Европу была мероприятием не только опасным, но и сверхсекретным, и знать о ней на Юге не могли ни в коем случае! А если знают…

— Ты, Илья Васильевич, не нервничай. И варианты не считай, все одно не угадаешь… У Бахтарова судно медным тазом накрылось, и он уже второй год кукует где-то в южной Франции. Или северной Испании… Мы передачу его перехватили… Ну и на связь с ним вышли… О, гляди-ка, брови хмурить сурово перестал! — широко улыбнулся Удовиченко. — Хорошие новости, по себе знаю, любому настроение поднимают. А теперь давай, брат, за нынешние дела потолкуем…

— Так вроде все в рамках — я вас встречаю, привожу к нашим начальникам, а там уж вы сами — как взрослые мальчики со взрослыми мальчиками.

— А ты, стал быть, не начальник? — ухмыльнулся полковник. — И не «большой мальчик»?

— Не начальник, — согласился я с ним.

— А ты, Иван, — обратился гость к Муру, — тоже его начальником не считаешь?

— Не считаю! — поддержал меня Ваня. — Вожаком — да, а для начальника у него еще пузо недостаточно выросло.

После такого определения Удовиченко заржал в голос, а мне только и осталось, что погрозить Тушканчику кулаком.

— Надо запомнить: «Вожак — это начальник без пуза!» — утирая выступившие от смеха слезы, сказал полковник. — А скажи-ка мне, разлюбезный «неначальник», почему из ваших в других краях если и знают кого больше тебя, так только Беса — отца твоего, Витамина и еще парочку столь же легендарных стариков?