Анклавы в аду. Встречный прорыв - Страница 22

— А что за жалобы? И от каких таких граждан? — жестом я остановил Саламандра и сам подключился к разговору.

— Жалоба от гражданина Баргузенко о том, что его и его друзей избили и отобрали принадлежащее им имущество.

«Да, Самоед жжет! Наехать, получить отлуп, а потом жалобу накатать, представившись потерпевшим!» — подумал я, а вслух ответил:

— Мы никакого бара с грузинкой не знаем! Да и вас тоже в первый раз видим.

— Я могу значок показать!

— И я тоже. С детства их собираю. Знаете, какая у меня коллекция? — и гораздо тише спросил в рацию: — Бубен, здесь Заноза. Доложи обстановку!

— Стоят смирно, даже под стенку не встали, — немедленно ответил прапорщик, голос его звучал негромко, но отчетливо. Скорее всего, он прикрыл голову полой куртки, а может, у него ларингофон вместо обычного микрофона. — «Сайги» за спинами висят. Они у троих. Еще у двоих «трещотки» старые — ППСы. Щиты и дубинки.

— Понял тебя, Коля.

«Ситуация непростая — с одной стороны, заход местных несколько необычен, с другой — вроде не давят сильно на нас, а скорее приглашают на разговор. Но это может быть как просто попыткой урезонить буйных и сильных гостей, так и маневром, направленным на то, чтобы обезглавить караван. Надо быть полным придурком, чтобы не разобраться, кто у нас командует. Ну, Илюха, от твоего решения сейчас зависит, по какому пути мы сейчас пойдем — слова или дела!» — все эти размышления заняли едва ли пару секунд, и я, наконец, принял решение.

Взмахом руки я привлек внимание Говоруна и жестами спросил, знает ли он, как выглядит бляха местного «правоохранителя»?

Кивок нашего эксперта по бредунам, и я громко обращаюсь к гостям:

— Бляху к стеклу приложите! — а сам рукой Федору показываю, чтоб глянул на нее.

Тот на четвереньках метнулся к окну, отодвинул слегка занавеску, а потом так же жестами показал, что все в порядке.

— Эй, шериф, пустим только троих! У нас и так тут тесно, — пока я говорил, Дейнов вернулся на свою позицию за кресло.

— Входите! — Я аккуратно сдвинул рычаг предохранителя «ксюхи» в положение «АВ» и сделал знак Саламандру.

А дальше как в сказке для самых маленьких — «Дерни за веревочку — дверь и откроется!». Хитрый узел легко развязался, когда Серега несильно потянул за один из концов «струны», и дверь начала открываться. «Хорошо они петли смазывают!» — обратил я внимание на такую малосущественную сейчас деталь, но в нашей работе мелочи зачастую значат так много, что я сам себе иной раз удивляюсь, когда такие вот наблюдения переходят на сознательный уровень. Хорошо еще, что отец, когда меня учил и тренировал, в такие вот моменты говаривал: «Это хорошо, что ты можешь сделать это. Но мастерства достигнешь, когда сможешь понять и объяснить, как ты это сделал». И отправлял заниматься с «мальками», чтобы, ставя удар какому-нибудь пятилетнему бутузу, я и сам учился.

Вошедший первым, хорошо накачанный крепыш среднего роста, одетый в черный комбинезон на молниях, вроде тех, что до Тьмы носили европейские полицейские, показал мне внушительного вида бляху, размером примерно с половину ладони. На фигурном щите гордо блестела надпись «Security Guard». «Какой-нибудь магазин снаряжения раздербанили, ну и приспособили добычу к своим нуждам».

— А у вашего начальника, надо полагать, надпись «Шерифф» на бэдже? — голосом я выделил две последние «ф», пародируя английское написание.

— Верно, — ничуть не смутившись, ответил здоровяк. — Я помощник шерифа, зовут меня Ризен. Представиться не хочешь? — его уверенный тон не оставлял сомнений, что он искренне считает себя самым крутым в этой деревне.

«Интересно, а почему он один вошел? Мы же разрешили троим… Авторитетом задавить хочет или это финт такой? Однако ни Саламандр, контролирующий со своего места вход, ни ребята в других комнатах, ни наш разведчик во дворе шум не поднимают, следовательно — все пока спокойно!» — в то, что говорливого прапорщика Колю кто-то может тихонечко вырубить, или в то, что Верстаков и мои ребята просмотрят какую-нибудь левую движуху, я не верил ни капли. Порода у мужиков не та.

— Меня зовут Заноза, — спокойно отвечаю, внимательно наблюдая за реакцией «шериффа».

«Ой, а что это бляшечка у нас в руке дрогнула? И с лица гражданин помощник сбледнул так, что даже в неярком свете торшера это заметно… Ну-ка еще одна проверочка!»

— Говорун, — спрашиваю своего старого товарища, целящегося сейчас шерифу в спину, — ты этого персонажа знаешь?

Бляха снова дрогнула, а Ризен («Это, наверное, производное от „ризеншнауцер“, а может, и от слова „резон“, правда, кто их тут с погонялами и погремухами разберет?») непроизвольно завертел головой, стараясь определить, где находится тот, с кем я разговариваю.

— Ты, мент, башкой-то не крути! — подыграл мне Федор. — Хотя какой ты, к чертям собачьим, мент, коли еще три года назад проезжих на дорогах под Вознесенском тряс? Или у вас масть так легко меняют? Да что это мы все о тебе да о тебе? Ты ж вроде с претензией к нам пришел? — прозвище свое Дейнов получил за молчаливость и неразговорчивость в обычной жизни, но высоким искусством негнилого базара владел в совершенстве.

— Я выполняю свои обязанности, между прочим… — помощник шерифа старался держать марку, но голос его определенно «играл». Знать, и вправду нас в этих краях знали. И знали хорошо!

— Ну да! — хмыкнул я. — Придурки сунулись куда не надо, получили по репе и хабара лишились, а ты вписываешься! Как же так, дитяток наших обидели?! — сидели мы с Говоруном друг напротив друга, так что моя тирада имела еще одну цель — заставить Ризена вертеть головой туда-сюда, окончательно теряя уверенность. Этакий психологический пинг-понг. Где мячиком выступал помощник шерифа.